Быть русским — особое состояние души (Босния)
...Сам я служил в Туле, на приходе храма «Нечаянная Радость». Мы с детишками из воскресной школы готовили посылки в Сербию. Но я считал, что этого мало, мне хотелось самому побывать на месте событий, принять в них участие.
Вскоре из Москвы в епархию пришла бумага с просьбой назначить священника для военных, направляемых в Боснию из России. Выбрали меня. Многие не понимали, зачем приходскому священнику нужно на Балканы. Но быть русским — особое состояние души. Мы, русские, не можем спокойно смотреть на страдания ближних, терпеть несправедливость. Царство Небесное нашему владыке Серапиону — он это понял и благословил меня.
— Что произвело на Вас наибольшее впечатление?
Я находился в командировке полгода, с октября до конца марта. Всюду — разрушенные, разграбленные селения. Албанские дети и молодые парни не пропускали российские колонны, забрасывали их камнями. Я и сам попадал под такие «обстрелы».
Нигде больше я не видел столько монастырей, столько храмов. Святыни древние, XII—XIV веков. А фрески какие! Большая часть этих уникальных памятников истории разрушена. Они сохранились лишь в тех местах, где русские подразделения взяли под охрану храмы и монастыри.
Пробыв в Сербии около полугода, я задумался: как же крепка вера наша православная! В Грачаницах, где были монастырь и семинария, сохранился храм, и в нем продолжал служить сербский священник. Ему, ежедневно рискуя жизнью, приходилось проезжать через албанское село. А это ведь то же самое, что сегодня русскому в одиночку пробираться через Чечню. Но он вот так и ездил.
— Расскажите какой-нибудь случай, который Вам запомнился.
В Призрене, центре епархии, стоял храм. Он был обстрелян, выбиты стекла. Мы пришли, стоят немцы-миротворцы, не пропускают. Тогда вышел сербский священник: «Пропустите, это русские, из Москвы». И мы вошли. На службе стояли сербы, примерно двадцать человек, двое мужчин, остальные — женщины. Все стояли и плакали. Я спросил: «Где ваши мужчины?»...
мая, 
